Ничего более точного и уместного, кроме этих простых слов для заголовка данного материала у нас не нашлось. Хотя, на самом деле, не так уж они и просты… Почему?
Читайте выдержки из нашей беседы с известным и любимым тысячами своих пациентов и учеников уникальным хирургом, учёным, преподавателем, профессором, философом Рушаном Абдулхаковичем СУЛИМАНОВЫМ.
Наш герой родился 1 января 1958 года, и кажется, действительно под счастливой звездой. Ну о чём мог мечтать паренёк из глухой татарской деревушки, который до окончания школы даже практически не знал русского языка, поскольку преподавали его пару часов в неделю? Невозможно в это поверить сейчас, когда наслаждаешься беседой с автором десятков научных статей, изобретений, патентов, авторитетным учёным, постоянным участником международных конференций и симпозиумов…
Однако, видимо у судьбы были свои виды на Рушана, и «рука судьбы» или невероятное стечение обстоятельств проявляли себя в его жизни не раз и не два. Но вот назвать это слепой и случайной удачей?… Вряд ли случайной и слепой.
Сам он постоянно говорит, что просто неприлично везучий человек. Первым из своих односельчан он поступил в вуз, повезло. Повезло, что в Горьковский медицинский, повезло, что на лечебно-профилактический факультет, повезло попасть к прекрасным преподавателям, увлечься именно хирургией. Повезло уже на первом курсе начать получать бесценный практический опыт, подрабатывая санитаром, чтобы хватало на жизнь. Повезло с настырным и любопытным характером, невероятным упорством и трудолюбием, настойчивостью и даже упрямством. В том, что из Нижнего судьба его привела в Великий (а тогда – просто из Горького в Новгород) он тоже видит знак…
— Вот так прямо и был, особый знак судьбы?
— А как же иначе? Хотел именно в хирургию интерном, а в Горьком просто не было ни одного варианта такого распределения. Вплоть до ректора института дошёл, он сказал: ну вот если прямо сейчас поедешь в Новгород, который другой, не Нижний – то будет тебе место в хирургии. Пять минут, иди думай, решай! Я в коридор выскочил, а к стыду своему я тогда даже не предполагал, что ещё Новгород есть, и где он находится. Подбежал к студентам в вестибюле: ребята, кто знает, где такой город? Там на стене огромная такая монументальная политическая карта мира висела. Нашлись знатоки, мне ткнули пальцем: вот тут, от Москвы подальше, к Ленинграду поближе. Ого, да это же почти столица! Вернулся, говорю: согласен!
А когда приехал сюда, попал в интернатуру к Александру Ивановичу Гузееву, человеку невероятной души, трудолюбия и профессионализма, Врачу с большой буквы. Его усилиями происходило формирование и становление хирургии в Колмовской областной больнице, создавались интенсивная терапия и реанимационное отделение, внедрялись новые, для той поры революционные методики, подготавливались прекрасные специалисты, а главное – спасались жизни пациентов. Навсегда его слова запомнил, что человек должен отдавать обществу больше, чем получает, и это не идеология была, а – Вера!
Сразу включился в работу: был дежурным хирургом по городу, проводил экстренные операции – аппендициты, ранения, язвы желудка и кишечника. Старался всё делать максимально самостоятельно – ведь готовился к реальной работе в отдалённых районах, а там (уже по институтскому опыту знал!) полноценную бригаду в пять человек не всегда и найти можно, а обычно по экстремальному варианту в палате трое: хирург, операционная сестра и пациент. Разве что ангел-хранитель ещё, пожалуй…
— Тут и встретили свою будущую супругу?
— Да, именно с ней как с операционной сестрой мы часто и работали вместе. Зина была очень большой поддержкой мне: ведь обучение у сестёр короче, она к этому времени уже имела хороший практический опыт ассистирования на операциях, с ней было надёжно и спокойно работать. А когда это год за годом, когда уже в профессиональном плане друг друга с полуслова понимаем, а ещё оказывается, что и жизненные интересы, и принципы, и взгляды близки, да и симпатия взаимна… Такого человека отпускать нельзя, так что на четвёртый год жизни в Новгороде я сделал ей предложение. С тех пор Зинаида Львовна со мной рядом, у нас такая вот насквозь медицинская семья. Она тоже до сих пор работает, и дежурит, и молодёжь наставляет, и дом наш благодаря ей полон уюта и тепла. И дети наши тоже выросли и стали медиками.
На фото: Дина, Рушан Абдулхакович, Зинаида Львовна, Рамиль.
— Сулимановы – это хорошо известная медицинская династия нашего города, и добрым словом поминают пациенты не только её основателя, но и Рамиля Рушановича и Дину Рушановну. Неужели талант врача действительно генетически передаётся?
— Повезло! (смеётся мой собеседник) Я же говорю, везучий, повезло и с женой и с детьми. Но мы никогда не принуждали их к выбору профессии, это их осознанное решение. Наверное просто в этой атмосфере, когда и дома мы о работе, о пациентах – это тоже влияет, живой пример, хоть и неосознанный. Вот Рамиль, например, окончил изобразительную школу, прекрасно рисовал, мог бы выбрать профессию художника, но после того как проиллюстрировал мою монографию (кстати, я горжусь что это сделал именно он!), сказал: папа, я хочу быть как ты, хочу лечить людей. Вот так.
— Мы ещё обязательно дадим слово Вашим детям, а пока вот такой вопрос: сейчас поводом для беседы стало Ваше награждение знаком «За наставничество». Но ведь это далеко не первая, и верю, что не последняя награда доктора Сулиманова. Наверно, что-то пропущу, но постараюсь перечислить.
1999 год – нагрудный знак «Отличник здравоохранения Российской Федерации. Победитель Всероссийского конкурса «Лучший врач года» в номинации «Лучший хирург» – это 2002 год. Почетная грамота Министерства здравоохранения Российской Федерации, 2004 год. 2007 год — медаль «За заслуги в развитии здравоохранения и медицины». 2010 год – почётное звание «Заслуженный врач Российской Федерации». И ещё множество ведомственных и государственных наград, и даже «Золотой диск» Американского биографического института за достижения в области хирургии и включение в очередное издание Кэмбриджского «Международного свода интеллектуалов — кто есть кто»…
Так какая из этих наград была или осталась самой дорогой, самой ценной?
— Знаете, я отвечу так. Вот сегодня и вчера, к примеру, я получил чуть не пару сотен звонков, поздравлений, из моей родной деревни односельчане звонили – они таким земляком гордятся, всегда любое звание моё для них праздник, причём совершенно искренне. Коллеги звонили, наши и зарубежные, друзья, ученики… Это приятно, разумеется, очень, что твоим успехам радо такое количество людей. Но вот лично для меня это каждый раз — как вызов, это повод доказать своё соответствие награде, самому чувствовать, что полностью её достоин, повод и причина наглядно и убедительно подтверждать свою состоятельность как профессионала.
Неважно, что ты уже сед, что тебе за 60, пусть видят, что и рука тверда, и разум ясен. Вообще, для мужчины, это абсолютно важно – заниматься своим делом, преуспеть в нём, и постоянно доказывать, что ты ещё не списан в запас как экспонат, не стал историей. Надеюсь, это время наступит ещё не скоро.
— Но что уж говорить о хорошей форме, если к примеру, я знаю, что уже завтра доктор Сулиманов 4-5 часов отстоит у операционного стола. А ведь помимо постоянной хирургической практики, необходимой административной работы, есть и научная, и преподавательская деятельность. Откуда силы?
— Ну я же только полдня оперирую, а затем – я в институте, вижу своих студентов, переключаюсь на другую деятельность – это уже отдых.
Я своим ученикам говорю – занимайтесь хирургией, будете здоровы. Пока стоишь у операционного стола – нет времени на усталость, невнимательность, какие-то свои проблемы – они уходят. А возвращается это сторицей. Ведь не зря говорят, тот кто помогает людям – ближе прочих к Всевышнему, к Творцу. А если ты врач, если ты сражаешься даже не с болезнью, а практически напрямую со смертью… Когда пациенты после операции приходят в себя, говорят: «Спасибо, доктор», в этих простых словах такая энергетика!
Говорят, артисты на концертах что-то подобное чувствуют, от зала, но — не верю. Потому что знаю: когда тебе говорит «Спасибо!» пациент, который вчера умирал от того, что не может сделать вдох, что не может выпить глоток воды, или знает, что у него внутри зреет опухоль – и вдруг он может жить, дышать… Для него это высшее чудо, и благодарность за него неизмерима, и эта благодарность невероятные силы даёт. И то, что именно ты был там, с ним, с пациентом, на самом краю смерти — это тоже иная энергетика, другой уровень. Кто не стоял на этом краю, и кто не оперировал, тот вряд ли поймёт.
— Своих студентов вы учите и этому тоже – бороться со смертью один на один?
— Вообще говоря наставничество – тонкая материя. Как было сформулировано в одной нашей научной работе: «Гармоничная интеграция вопросов лечения, науки и преподавания». Это универсальный синтез, и педагогика, и технология, и философия. Но при этом иногда мне говорят коллеги, что мол ты, преподавая, превращаешь хирургию в «банальщину». А у меня студенты с третьего курса на операциях за плечом стоят, и я каждый свой шаг, каждое движение скальпеля максимально просто и чётко объясняю. Зато потом у них это чувство, ощущение до доли миллиметра, до автоматизма так отложится, что никаким учебником не научишь. Чтобы не было страха, который сковывает, только внимательность и уверенность. Тут работают на результат не только знание теории, но и наблюдательность, и практика, и чутьё или талант каждого тоже.
— Получается научить? А то ведь модно говорить об общем упадке у новых поколений уровня интеллекта и вообще…
— Никогда не соглашусь с теми, кто говорит, мол, не то нынче поколение… Если б они были правы, то значит человечество много тысяч лет дегенерировало вниз, от питекантропа назад к обезьяне. Бред же, согласитесь. А просто люди во все века, во все эпохи, были разными. Мои студенты, те кто всерьёз выбрал профессию врача – умны. Наверное, мне снова повезло.
— Но, как говорится, плох тот ученик, что не превзойдёт своего учителя. Есть уже те, кто Вас превзошёл?
— Если именно в торакальной хирургии, пока нет. Ведь к любому дарованию и умению опыт ещё нужен, многолетняя практика в специализации. А вот в других субспециальностях – да. Ведь только в хирургии десятки направлений, и есть прекрасные сосудистые хирурги, эндоваскулярные, нейрохирурги, травматологи – очень талантливые специалисты, они в своих направлениях перещеголяли меня в разы. Но ведь нельзя быть великим сразу во всём – просто не успеешь дойти «до самой сути». И главное даже не это: гораздо важнее, что наши медучреждения процентов на 60 комплектуются именно выпускниками нашего ИМО, потому мы должны готовить максимально способных, грамотных специалистов.
— Но всё же «спасибо» – вещь нематериальная, а медицинские услуги – вещь весьма не дешёвая, особенно ныне, увы…
— Вот тут Вы действительно больное место затронули. Я всегда говорил и говорить буду, что Человек – вот величайшая ценность! Врач призван лечить, а не «оказывать медицинские услуги»! Завтра у меня на операционном столе женщина, резекция опухоли пищевода, я оперирую, я её спасаю всеми своими умениями, так я ей что – услугу оказываю?! Вслушайтесь, как это звучит.
Вот именно эта бездушная коммерциализация, бездарная «оптимизация», которую проводят безбожно далёкие от медицины счетоводы и менеджеры, губит всю систему государственной медицины. Да, человек стоящий перед страшным диагнозом и его близкие готовы на любые жертвы пойти ради исцеления. Но неужели этим «оптимизаторам» надо самим оказаться на пороге смерти, чтобы почувствовать, понять – насколько это бесчеловечно, подло и противно замыслу Всевышнего?
Вот мы с моей студенткой 6 курса, работая над её дипломной работой, вдруг раскопали просто шокирующий факт, о котором раньше особо и не задумывались. За неполные 70 лет, с середины прошлого века, стоимость диагностики рака и лечения лёгких выросли в тысячу – задумайтесь! – в тысячу раз практически. Суперприборы, новейшие технологии, миллиарды вложений и миллионная техника, но!!! Результативность лечения как ни страшно, остаётся практически той же, ну в рамках статистической погрешности.
Вот это – ужасно. Главная цель, главный итог – человеческое здоровье и победа над болезнью – она потеряна. Голая наука ради науки, технический прогресс ради конкуренции, обучение ради престижа – недопустимые вещи.
Нет, разумеется я за прогресс, но не за счёт человека. Не имеет права медицинская помощь быть недостижимой для человека. Всегда и детям, и ученикам говорил и говорить буду: нельзя пользоваться несчастьем человека, чтобы извлекать из этого выгоду. Нельзя наживаться на беде, это страшный грех. Моя совесть в этом плане чиста, потому как наставник я всегда к этому призываю.
На фото: Тихо! Не входить! Идёт операция.
— Некоторым эти мысли покажутся ох какими крамольными…
— А я, знаете ли, окопный генерал, не штабной. Я воюю на переднем крае, тут свои правила и понятия правоты, истины, чести. Я просто знаю, что если человека с острым аппендицитом из района, километров за 50 за полчаса «Скорая» доставит в приёмный покой, то его шансы на выздоровление близятся к 100%. Если она везёт 350 километров по плохой дороге пять часов, то привозит или труп, или тяжелейший перитонит с массой других последствий, понижающих шансы любого хирурга, даже виртуоза, до нуля. Это объективная реальность.
И знаете, какое ещё наблюдение моё. Пока было всё относительно нормально, хотя какая тут нормальность! – относительно спокойно, без явных кризисов, то некая группа лиц эту оптимизацию успешно провела. И не было дела до врачей, до их условий работы, до их положения. А теперь вдруг, когда случилась беда, те же лица начинают вещать пафосно о долге, о клятве Гиппократа, снова оказываются нам нужна «врачебная помощь», а не «оказание услуг»…
— Сейчас вот очень наглядно ситуация показала, что именно здоровье и жизнь человека приоритетная ценность, ведь вирус одинаково успешно поражает и депутатов, и безработных, и малых, и старых, и богатых, и бедных. А не ставит ли пандемия самим своим существованием диагноз – обществу, системе здравоохранения, государству – не только нашему.
— Вообще, человечество должно было быть готовым к этому, но в радости незнания и неведения пребывая, оказались перед лицом этого, в принципе рядового с медицинской точки зрения заболевания, абсолютно беззащитным. Я в своё время прочитал книгу Нассима Талеба «Чёрный лебедь», и знаете, во многом с ним согласен, вам тоже рекомендую познакомиться с его теорией. Я думаю, это вообще результат той, перешедшей все границы несправедливости, которая последние годы нас окружает.
А если рассматривать с практической, заземлённой точки зрения, то основная проблема в другом: выпивая 10 дней по 100 условных миллилитров спирта — ничего хорошего в этом, разумеется для организма нет, но всё же это не критично. А вот литр залпом – это уже летально. Так и для существующей системы здравоохранения, и как показала практика – не только нашей. Она просто не справится, ситуация выйдет из-под контроля.
Но опять же повторяюсь – никакая крайность не есть решение: ни безалаберное пренебрежения элементарными методами защиты и профилактики, ни какие-то карательные меры сомнительной, если не отрицательной эффективности. Разумность нужна, профессионализм и взвешенность. Особенно тем, кто принимает решения за других.
— А ещё опасность – это информационное вирусное заражение, заражение паникой и истерией? И для кого-то пандемия – способ нажиться на одноразовых масках, а для кого-то — лишь удобная ширма для более серьёзных афер?
— Просто если взять данные того же ВОЗ, общую всемирную общую смертность от всех заболеваний без градаций причин, скажем за 25 апреля 2019 года и за 25 апреля 2020-го, или другую пару дат, то к своему удивлению вы обнаружите, что разница опять же укладывается в пределы статистической погрешности, то есть – ничтожна.
Я не вирусолог, но всё же своё мнение выскажу. Если исходить из количественного понятия, сколько единиц или сотен или тысяч экземпляров вируса надо гарантированно получить организму, чтобы набрать «критическую массу» для заболевания? Мы ведь ежедневно сталкиваемся с миллионами вредоносных факторов, но в большинстве случаев они лишь продуцируют у нас определённый иммунитет. Да, разумеется, плотный во всех отношениях и продолжительный контакт с гарантированно заражённым человеком — это максимальный риск получить эту критическую массу, но при соблюдении элементарных норм гигиены процесс будет мало отличаться от естественного, ежечасного природного процесса «прививок», работы собственного иммунитета.
— Так что, охота столичной полиции на одиноких прохожих мера не только чрезмерная, но и бессмысленная? На общем здоровье населения это не отзовётся?
— Я считаю, что здоровье человека в любом случае зависит на 80% от его образа жизни. Процентов 10 можно отнести на сектор, так сказать лекарственный, фармацевтический, и столько же на собственно врачебную помощь. Опять же скажу банальность, но лишь собственная воля, соблюдение простейших и веками проверенных рекомендаций и традиций, избавление от вредных телесных и душевных привычек сохранит вам и тело, и разум до преклонных лет. В этом каждый может надеяться и рассчитывать только на себя.
А материальные блага здесь вопрос вторичный, если не последний. Для меня они никогда не имели решающего значения, как и для моих близких.
Мне 62 и я действительно полон сил, энергии, желания жить и работать.
— А с чем бы вы хотели обратиться к нашим читателям?
— И к читателям, и к журналистам, ко всем.
Сейчас наиболее своевременно напомнить о самом важном. Нет, не о роли, долге и высоком призвании Врача, хотя это было бы совсем не лишним, особенно для моих молодых коллег и для тех, кто только ещё собирается ими стать. Им важна эта поддержка, да и для общества важна эта перемена в сознании.
Я хочу напомнить о том, что тысячелетиями человечеству проповедуется одна истина: самая величайшая ценность — человек и его жизнь. В этом сходятся и Тора, и Библия, и Коран.
Не позволяйте алчности и глупости, подлости и страху повелевать миром. Пусть торжествует здравый смысл и реальная объективная действительность, без виртуальных суррогатов..
Цените себя, своих близких и незнакомых, храните свою душу, берегите своё тело, тренируйте свой разум. Ключ к здоровью – в этом.
***
Как мы и собирались, мы предоставляем слово и второму поколению династии Сулимановых.
Дина Рушановна Сулиманова, врач-кардиолог Новгородской областной клинической больницы, главный внештатный кардиолог Министерства здравоохранения Новгородской области.
— Ну, выбора-то особого и не было, — совершенно отцовской улыбкой светится лицо хрупкой Дины. – Если в доме вся атмосфера с детства этим пропитана, а самые лучшие в мире мама с папой этим просто живут и дышат. И просто даже лучики благодарности людей, которые на них льются, ореол дают. Так что я с самого раннего возраста уже знала, кем стану, сомнений не было, это было естественно. Никем себя иначе, чем врачом, не представляла: ни юристом, ни экономистом, ни журналистом. Да и вряд ли бы они из меня получились.
— Так действительно дело в генетике? Или это всё же ненаучная теория и дело в характере, переданном по наследству?
— Ну я просто действительно горжусь, что я дочь такого замечательного человека, что они с мамой сумели в меня вложить лучшие свои черты, частичку себя. И характер, наверное, тоже помог во многом. Да и как можно было во время учёбы или работы подвести папу, бросить на него какую-то тень? Ведь с нас и спрос особый, нужно доказывать делом, что занимаешь это место именно за счёт способностей и знаний, а не фамилии. Но мне легко, потому что папа прав: с силой и энергетикой благодарности пациентов ничто не может сравниться, это на самом деле окрыляет и силы даёт, чувствуешь себя нужной, важной для многих. Это даёт силы работать дальше и больше.
И ещё, если приходит пациент, который уже слышал о папе, то и часть его образа на меня как бы проецируется, у пациента больше доверия, он лучше идёт на контакт, да и психологический настрой в любом лечении имеет важнейшее значение. Так что в этом плане, получается, я авторитетом папы пользуюсь, но — во благо пациента.
— А груз ответственности за принимаемые решения?
— А об этом папа тоже уже говорил. Ответственность, долг – это стимулирует, помогает, даёт силы и уверенность. Это не страх, которой ослабляет и заставляет ошибаться. Я хочу стать хорошим врачом, как папа, а значит – должна быть сильной.
Рамиль Рушанович Сулиманов, врач-торакальный хирург НОЦКБ, кандидат медицинских наук, доцент кафедры госпитальной хирургии ИМО.
— Конечно, мы очень гордимся отцом, и его наградами, и он их заслуживает. Он действительно настоящий наставник – но при этом никогда не настаивает, не подавляет своим мнением и авторитетом. Даже для своих студентов он больше старший товарищ и коллега, чем просто преподаватель.
А что он действительно с детства смог до меня донести, так это чувство ответственности за своё дело, право и обязанность мужчины делать свой выбор, принимать свои решения и нести ответственность за свои поступки. Медицина – это моё решение, и оно было правильным, так как сейчас понимаю – это моё призвание и я на своём месте. Кстати, он ведь не только наставник мой и сестры. Моя супруга, Анна, которая сейчас работает анестезиологом – тоже его студентка, вот такая у нас семья.
А в жизни для меня главными жизненными принципами были и останутся отцовские: «Мы не оказываем услуги – мы лечим и спасаем жизни, это счастье и это долг» и «Ни одна человеческая жизнь не измеряется деньгами». Я полностью согласен с его мнением, что главная ценность государства – это человек. В него и надо инвестировать: в его образование, здоровье, развитие, обучение – а не в нефть.
Где-то в мире это уже осознали. В нашем государстве, к сожалению, пока нет. Но есть наш долг врача, и мы будем ему следовать: нам есть с кого брать пример, так что всё просто.
***
Ну что остаётся сказать? Только те слова, которые и вынесены нами в заголовок. И пусть в них будет столько же нашей искренней благодарности.
«Спасибо, Доктор Рушан!»
Фото: Владимира Малыгина и Анастасии Никитиной